...ведь если можно с кем-то жизнь делить, то кто же с нами нашу смерть разделит?
читать дальшеЧасы на стене показывали без пяти двенадцать, Рейчел сидела на высоком стуле с жесткой спинкой в концертном классе в ожидании начала импровизированного прослушивания и рассеянно кивала, слушая, что заведующий отделением, удобно расположившийся на предназначенном для преподавателей кожаном диване, рассказывал ей про ее будущего ученика – после разговора накануне и герр Густав, и месье Девалье не сомневались, что Рейчел будет заниматься с их протеже. Девалье, пришедший позже, коротко извинился за опоздание и сел рядом с герром Хольном, посмотрел на наручные часы и сообщил:
- Гельмут будет через минуту.
Дверь в концертный класс открылась ровно в полдень. Рейчел подняла взгляд на вошедшего молодого человека, вздрогнула и инстинктивно выпрямилась, сцепив пальцы. Внимательный наблюдатель заметил бы появившийся в глубине ее глаз испуг.
- Знакомьтесь, господа, Гельмут Штеккельберг, - представил молодого человека Девалье.
- Добрый день, месье Девалье. Как ваши дела? Мама просила передать, что приглашает вас завтра к нам на обед. Месье Хольн, спасибо, что уделили мне время, - юноша ослепительно улыбнулся. Рейчел пристально рассматривала свои руки. Внешность, голос, непринужденная манера держать себя – так, наверное, мог бы выглядеть Он в свои двадцать лет. Девушка упорно гнала от себя мысль о внезапном, бросившемся в глаза сходстве между пришедшим на экзамен молодым человеком и мужчиной, с которым она прожила несколько лет, но понимала, что это безнадежно. Гельмут, между тем, подошел к ней. – Здравствуйте, мадемуазель Файк, я очень рад встретить вас снова, - ей показалось, что когда он обратился к ней, оттенок его голоса неуловимо изменился, как будто став более мягким, личным. Рейчел посмотрела на него и коротко кивнула.
- Здравствуйте, - голос прозвучал неестественно. Она отвела глаза и почувствовала, что злится: на Хольна и Девалье, втянувших ее в это, на красивого молодого человека с солнечной улыбкой, на себя и на собственную слабость. – Начнем?
- Да, пожалуйста. Садитесь, Гельмут, - месье Девалье указал рукой на вращающийся стул, стоящий перед закрытым черным роялем. Молодой человек кивнул, уверенно сел за инструмент, поднял крышку, в пол-оборота посмотрел на всех и, как показалось Рейчел, отдельно на нее.
- Что ж, не буду тратить ваше время впустую…
Он начал играть сложный этюд, демонстрируя виртуозную технику. Рейчел почти демонстративно смотрела в сторону, изо всех сил стараясь сосредоточиться на музыке, а не на трусливом желании сбежать отсюда.
- Очень хорошо, - похвалил его игру герр Густав и вопросительно взглянул на девушку.
- Дальше, пожалуйста, - как можно более спокойно произнесла она.
Следующее произведение, как и последовавшие за ним два, были такого же впечатляющего уровня сложности: очень быстрые и техничные. В какой-то момент Рейчел привычно удалось забыть о том, что окружает ее, и просто слушать музыку. В звучащей мелодии было все: техника, верно расставленные акценты и интонации. Идеальное исполнение, которое неизменно приводит в восторг музыкантов и педагогов классической европейской школы, ни малейшего отступления от нотного текста. Рейчел готова была спорить, что Гельмут идеально соблюдает указанную в нотах аппликатуру и все знаки динамики и артикуляции. Она покачала головой - во всем этом не доставала прочуствованияи понимания, того, без чего, по ее мнению, музыкальное исполнение не имело смысла. Молодой человек красивым жестом снял руки с клавиатуры и повернулся на стуле.
- Достаточно?
- Да, вполне, - опережая новую порцию комплиментов и восторгов, ответила Рейчел. – Скажите, почему вы решили заниматься музыкой?
- Почему я решил заниматься музыкой? – Гельмут сел на стуле удобнее, опершись локтями о колени и наклонившись вперед, улыбнулся. Видно было, что чувствует он себя спокойно и непринужденно, ни чуть не смущается и уверен в успехе. – Я не решил, это она мной занялась.
- Что вы имеете ввиду? – нахмурилась девушка, заранее понимая, что в этом разговоре она потерпит поражение: слишком много в собеседнике было спокойной, почти нагловатой уверенности в себе, слишком много было сходства.
- Я играю сколько себя помню.
Она помолчала секунду, все также не глядя на молодого человека.
- Вам ничто не мешает играть и дальше. Зачем вы хотите заниматься со мной?
- Я хочу развиваться, и я никогда не слышал никого, кто играл бы также, как вы. Никто другой мне этого дать не сможет.
- Зачем вам развиваться. Вы ведь не музыкант.
- А что значит быть музыкантом? Вы очень категоричны. Бывают разные виды служения музыке, разные виды таланта, а еще большинство из тех, с кем вы занимаетесь, никогда не достигнут такого уровня, как я.
- Я имею ввиду профессию… - неуверенное возражение Рейчел утонуло во встречном вопросе.
- А почему вы спрашиваете? О чем мы вообще разговариваем?
- Я хочу понять ваше отношение к тому, чем вы собираетесь заниматься.
- Мадемуазель, - вмешался в разговор месье Девалье, - помнится, вчера вы говорили, что если вас удовлетворит уровень игры, вы возьмете месье Штеккельберга в ученики. К чему все эти вопросы?
- Я вам чем-то не нравлюсь, мадемуазель?
- Вас чем-то не устраивает техника молодого человека?
- Фройляйн, юноша действительно очень хорошо играет, это невозможно отрицать.
Рейчел, ошеломленная этой атакой с трех сторон, переводила испуганный взгляд с одного мужчины на другого.
- Я… я не знаю… - растерянно произнесла она, ломая пальцы.- У вас отличная техника, герр… Простите, я не запомнила вашу фамилию, - девушка говорила сбивчиво, быстрее, чем следовало бы. – Вам стоило бы поработать с выразительностью…
- Так вы будете заниматься со мной?
Рейчел провела рукой по лицу, тяжело вздохнула. Меньше всего ей хотелось сейчас соглашаться на то, чтобы видеть этого молодого человека минимум дважды в неделю, говорить с ним, снова и снова ловить себя на невольных мыслях о разительном сходстве, о том, как не хватает в ее жизни того, другого мужчины, как хочется вернуть все назад, какой ужасной и жестокой насмешкой кажется ей вся эта история.
- Да, - тихо ответила она. – Буду.
- Гельмут будет через минуту.
Дверь в концертный класс открылась ровно в полдень. Рейчел подняла взгляд на вошедшего молодого человека, вздрогнула и инстинктивно выпрямилась, сцепив пальцы. Внимательный наблюдатель заметил бы появившийся в глубине ее глаз испуг.
- Знакомьтесь, господа, Гельмут Штеккельберг, - представил молодого человека Девалье.
- Добрый день, месье Девалье. Как ваши дела? Мама просила передать, что приглашает вас завтра к нам на обед. Месье Хольн, спасибо, что уделили мне время, - юноша ослепительно улыбнулся. Рейчел пристально рассматривала свои руки. Внешность, голос, непринужденная манера держать себя – так, наверное, мог бы выглядеть Он в свои двадцать лет. Девушка упорно гнала от себя мысль о внезапном, бросившемся в глаза сходстве между пришедшим на экзамен молодым человеком и мужчиной, с которым она прожила несколько лет, но понимала, что это безнадежно. Гельмут, между тем, подошел к ней. – Здравствуйте, мадемуазель Файк, я очень рад встретить вас снова, - ей показалось, что когда он обратился к ней, оттенок его голоса неуловимо изменился, как будто став более мягким, личным. Рейчел посмотрела на него и коротко кивнула.
- Здравствуйте, - голос прозвучал неестественно. Она отвела глаза и почувствовала, что злится: на Хольна и Девалье, втянувших ее в это, на красивого молодого человека с солнечной улыбкой, на себя и на собственную слабость. – Начнем?
- Да, пожалуйста. Садитесь, Гельмут, - месье Девалье указал рукой на вращающийся стул, стоящий перед закрытым черным роялем. Молодой человек кивнул, уверенно сел за инструмент, поднял крышку, в пол-оборота посмотрел на всех и, как показалось Рейчел, отдельно на нее.
- Что ж, не буду тратить ваше время впустую…
Он начал играть сложный этюд, демонстрируя виртуозную технику. Рейчел почти демонстративно смотрела в сторону, изо всех сил стараясь сосредоточиться на музыке, а не на трусливом желании сбежать отсюда.
- Очень хорошо, - похвалил его игру герр Густав и вопросительно взглянул на девушку.
- Дальше, пожалуйста, - как можно более спокойно произнесла она.
Следующее произведение, как и последовавшие за ним два, были такого же впечатляющего уровня сложности: очень быстрые и техничные. В какой-то момент Рейчел привычно удалось забыть о том, что окружает ее, и просто слушать музыку. В звучащей мелодии было все: техника, верно расставленные акценты и интонации. Идеальное исполнение, которое неизменно приводит в восторг музыкантов и педагогов классической европейской школы, ни малейшего отступления от нотного текста. Рейчел готова была спорить, что Гельмут идеально соблюдает указанную в нотах аппликатуру и все знаки динамики и артикуляции. Она покачала головой - во всем этом не доставала прочуствованияи понимания, того, без чего, по ее мнению, музыкальное исполнение не имело смысла. Молодой человек красивым жестом снял руки с клавиатуры и повернулся на стуле.
- Достаточно?
- Да, вполне, - опережая новую порцию комплиментов и восторгов, ответила Рейчел. – Скажите, почему вы решили заниматься музыкой?
- Почему я решил заниматься музыкой? – Гельмут сел на стуле удобнее, опершись локтями о колени и наклонившись вперед, улыбнулся. Видно было, что чувствует он себя спокойно и непринужденно, ни чуть не смущается и уверен в успехе. – Я не решил, это она мной занялась.
- Что вы имеете ввиду? – нахмурилась девушка, заранее понимая, что в этом разговоре она потерпит поражение: слишком много в собеседнике было спокойной, почти нагловатой уверенности в себе, слишком много было сходства.
- Я играю сколько себя помню.
Она помолчала секунду, все также не глядя на молодого человека.
- Вам ничто не мешает играть и дальше. Зачем вы хотите заниматься со мной?
- Я хочу развиваться, и я никогда не слышал никого, кто играл бы также, как вы. Никто другой мне этого дать не сможет.
- Зачем вам развиваться. Вы ведь не музыкант.
- А что значит быть музыкантом? Вы очень категоричны. Бывают разные виды служения музыке, разные виды таланта, а еще большинство из тех, с кем вы занимаетесь, никогда не достигнут такого уровня, как я.
- Я имею ввиду профессию… - неуверенное возражение Рейчел утонуло во встречном вопросе.
- А почему вы спрашиваете? О чем мы вообще разговариваем?
- Я хочу понять ваше отношение к тому, чем вы собираетесь заниматься.
- Мадемуазель, - вмешался в разговор месье Девалье, - помнится, вчера вы говорили, что если вас удовлетворит уровень игры, вы возьмете месье Штеккельберга в ученики. К чему все эти вопросы?
- Я вам чем-то не нравлюсь, мадемуазель?
- Вас чем-то не устраивает техника молодого человека?
- Фройляйн, юноша действительно очень хорошо играет, это невозможно отрицать.
Рейчел, ошеломленная этой атакой с трех сторон, переводила испуганный взгляд с одного мужчины на другого.
- Я… я не знаю… - растерянно произнесла она, ломая пальцы.- У вас отличная техника, герр… Простите, я не запомнила вашу фамилию, - девушка говорила сбивчиво, быстрее, чем следовало бы. – Вам стоило бы поработать с выразительностью…
- Так вы будете заниматься со мной?
Рейчел провела рукой по лицу, тяжело вздохнула. Меньше всего ей хотелось сейчас соглашаться на то, чтобы видеть этого молодого человека минимум дважды в неделю, говорить с ним, снова и снова ловить себя на невольных мыслях о разительном сходстве, о том, как не хватает в ее жизни того, другого мужчины, как хочется вернуть все назад, какой ужасной и жестокой насмешкой кажется ей вся эта история.
- Да, - тихо ответила она. – Буду.
@темы: тексты