Как должна была закончиться Исчезнувшая. Вместо отзываГигантский пузырь радости вздулся в груди — и я ничего не мог с этим поделать, — а потом радость сменилась металлическим привкусом ужаса.
— Я вынуждена кое-что делать для обеспечения собственной безопасности, Ник, — сказала Эми. — По одной-единственной причине: я не могу полностью доверять тебе. Ну, для начала ты должен уничтожить эту рукопись. А для полной гарантии поклянешься мне в том, что покупки в кредит, спрятанные в сарае, сделаны тобой и что ты считал, будто я тебя подставляю, но сейчас любишь меня, я люблю тебя и наши отношения в полном порядке.
Я слушал свою жену, но ее кажущийся сейчас таким мерзким голос и сказанные им слова доходили до меня, как через плотную вату. Я вдруг отчетливо увидел весь этот спектакль, который по замыслу Эми должен был растянуться еще на... сколько? Пять, десять, восемнадцать лет? Пока мы не встретим мирную старость рука об руку в яблоневом саду в креслах качалках в окружении любящих детей и внуков?! Моя психопатка-жена все отлично продумала и распланировала. Чертова бесконечность лет ее триумфа, ее идеального мира. Я сглотнул застрявший в горле ком не то невысказанных слов, за которых маленьких детей бьют в школе по губам, не то прозаичной тошноты и, ни слова не говоря, вышел с кухни, где мы вели этот разговор.
Через пару секунд за мной с демонстративным грохотом закрылась входная дверь. Я первый раз с возвращения Эми уходил из дому без ее разрешения, демонстративно, громко, так, чтобы всем в этом доме было понятно: наша семейная идиллия - не более чем зыбкая иллюзия. В голове гудело, от еле сдерживаемой злости подскочило давление - уходил я просто, потому что знал: задержусь еще на пару минут, услышу еще несколько реплик из ее чудовищного сценария, и на этот раз отделаться от обвинений полиции не удастся.
Эми несколько раз звонила в бар, Го уверенно, улыбаясь впервые за последние месяцы довольной и насмешливой улыбкой, которую я раньше часто видел на лице моей любимой сестренки, отвечала, что меня здесь нет, я не появлялся и не звонил.
- Она же сумасшедшая, Го, больная психопатка! Ты представляешь, что она сделает ребенком?
- Вырастит из него еще одно такое же чудовище? - подливая мне виски в стакан, пожала плечами сестренка. - Или придушит подушкой, потому что он не будет достаточно идеален для потрясающей, совершенной, изумительной трахнутой суки-Эми?
- Это по-твоему смешно?! - возмутился я.
Го перестала ухмыляться и посмотрела на меня долгим серьезным взглядом.
- Нет, Ник, это не смешно. Но это просто несколько миллилитров твоей спермы, поблагодарим за нее порноиндустрию, которую она сама себе ввела. Какое ты имеешь к этому отношение? Разведись с ней, отправь сделать аборт, брось с ребенком... Сделай уже хоть что-нибудь! - она вдруг повысила голос почти до крика. - Перестань играть по ее правилам, опубликуй книгу. Почему ты позволяешь ей делать все это с собой? Тебе, что, нравится, когда тебя имеет нью-йоркская стерва с дерьмом и слишком большими тараканами в голове?!
- Го... - изумленно выдохнул я.
- Ник, это все дурно пахнет, прости уж. Ты сам придумываешь себе причины, по которым не можешь уйти, не можешь ничего сделать. Это все чушь. Просто чушь.
- Мне надо подумать, - я залпом допил виски.
- Попробуй. Только не думай, как это делает она.
Я вернулся домой в три часа ночи, протрезвевший, просветленный и, как мне казалось, когда я открывал дверь, полный спокойной решимости покончить с этим раз и навсегда. Эми не спала. Красивая, похожая на картинку из дорогого журнала в длинной шелковой ночной рубашке и халате, она ждала меня в гостиной. На столике стояли какие-то тарелки, два бокала вина, из одного из которых она медленно тянула напиток, театрально поднося бокал к губам и опуская его.
- Эми, нам надо серьезно поговорить... - прямо с порога начал я, но она перебила.
- Я не буду спрашивать, где ты был, дорогой, - ласково пропела она, поднимаясь мне навстречу. - Я понимаю, что все произошедшее сегодня взволновало тебя. Надеюсь, ты хорошо подумал и принял правильные решения. Да, кстати, ты забыл в холле свою рукопись, - она указала на камин, где догорала пухлая стопка листов.
Я знал, что в компьютере, который она едва ли успела вскрыть была копия, знал, что еще одна, предусмотрительно отправленная по электронной почти Го, хранилась у нее на ноутбуке, я отлично знал все это, но...
- Ты сожгла ее?.. - очень медленно и очень тихо переспросил я.
- Я подумала, это будет символично - отметить зарождение новой жизни сожжением нашего теперь не нужного прошлого, - Эми улыбнулась. И тут я понял... Ладно, вру, ничего я не понял, даже подумать ни о чем не успел. Пришел в себя не знаю, через сколько, и осознал, что методично бью красивую голову моей любимой жены об угол стола, держа в горсти ее едва отросшие волосы. Раз, два, три, кровь на волосах, кровь на руках, кровь на лакированной поверхности, дырка в черепе... Кажется, она уже не дышала. Я отшатнулся, оттолкнул от себя тело, инстинктивно попытался вытереть руки о джинсы.
- Тупая сука, - отдельно от меня шевельнулись мои губы. - Так тебе и надо, тупая самодовольная сука.
А потом я сел на ковер и начал истерически смеяться, размазывая выступавшие на глазах слезы по щекам тыльной стороной ладоней. Я вытащил из кармана мобильник, трубка чуть не выскользнула из рук, пальцы не слушались, кое-как мне удалось набрать номер.
- Алло?
- Детектив Бони, привет! - все еще нервно хихикая между словами, выговорил я.
- Ник? Который час? Что произошло?
- Я убил свою беременную жену.
- Вы, что, шутите?!
- Нет. Я разбил ей голову... Черт! Вы можете приехать? Сейчас! Ронда, я серьезно...
- Через десять минут, Ник. А вообще, - Ронда рассмеялась, почти как я четверть часа назад, - вымойте пол, переверните оттоманку и выбросьте тело в реку. Вы же уже знаете теперь, как это все должно быть сделано.