случайные встречи- Ракель! Ракель, это ты?
Рейчел услышала, как женщина в дорогом костюме и пальто с пышным меховым воротником кого-то окликнула, обернулась, посмотрела мельком и пошла дальше, привычно пряча пальцы в рукавах плаща. В октябре в Вене было еще не холодно, но она уже, словно предчувствуя зиму, начала мерзнуть. Через несколько секунд кто-то коснулся ее руки, девушка почувствовала изысканный аромат духов, мешающийся с запахом влажного меха и кашемира. Ее догнала та самая женщина.
- Ракель... - она осеклась, сине-серые глаза удивленно остановились на шраме, украшающем щеку, скользнули по лицу, женщина улыбнулась. - Да, это действительно ты. Я испугалась, что обозналась.
- Грета? - после долгой паузы неуверенно спросила Рейчел, и узнавая, и нет в красивой женщине, чем-то отдаленно напоминающей Лину Гейдрих, свою подругу, с которой вместе она училась в музыкальной школе в Берлине... много, невыразимо много лет назад.
- Да, конечно, это я! Как я рада тебя видеть! - радостная, очень живая манера речи совершенно не сочеталась со строгим видом Греты. - Я думала... Ну, что еще можно было думать в эти годы? Как твои родители? Где вы теперь?
Рейчел смотрела на бывшую подругу и мрачно молчала, не зная, что ответить. Она облизнула губы, тяжело вздохнула и выговорила:
- Родители умерли, еще в сорок первом.
- Мне жаль, прости... - Грета сжала губы, ощутив наконец неловкость, повисшую между ними. - Ты занята сейчас? Куда-то торопишься? Я предложила бы тебе выпить кофе, не знаю, как ты на это посмотришь, - более официальные интонации, вежливый тон - звучащий из уст нынешней Греты так привычно и естественно. - Если что-то не так, Ракель... - и снова слова звучат более лично и искренне.
Рейчел посмотрела на Грету внимательно - последние несколько лет научили ее понимать людей и то, что они чувствуют; не столько даже понимать - сопереживать им. И сейчас красавице Грете, кутающейся в меха и улыбающейся накрашенными губами идеальной формы, было очень одиноко. - Конечно, давай выпьем кофе. Здесь рядом есть кондитерская. Ты все еще любишь пирожные?
- Ах, дорогая, теперь я слежу за фигурой.
Рейчел улыбнулась.
- Зато я не слежу.
Они устроились за столом возле высокого окна-витрины, одинаковыми оценивающими взглядами прошлись по платьям друг друга, одинаково же отметили их стоимость и понимающе улыбнулись.
- Так где ты теперь? В Вене? Выступаешь? - возобновила расспросы Грета после того, как они сделали заказ.
- Нет, я здесь на пару дней. А живу в основном в Праге.
-В Праге? - удивилась женщина. - Кто бы мог подумать! Никогда не была там. У вас в Чехии были родственники?
- Нет. Расскажи лучше о себе. И о нашем когда-то общем женихе. Чем закончилась эта история? Вы поженились? - по тому, как Грета побледнела, Рейчел поняла, что не ей одной здесь есть что скрывать.
- Я ничего о нем не знаю, дорогая. Кажется, в начале войны они с семьей собирались уехать в Швейцарию.
И снова обмен взглядами: Рейчел понимает, что Грета врет, Грета - что Рейчел понимает.
- Я замужем, - продолжила рассказывать женщина. - Он офицер СС, очень хороший человек, у нас двое детей, мальчики. Большую часть времени я живу за городом, приехала послушать оперу.
- Оперу? А что конкретно?
- "Дон Жуан" Моцарта.
Рейчел улыбнулась уголками губ, вспомнив, как стояла перед пианино, на котором Моцарт писал эту оперу, и с ужасом осознавала, что может сейчас получить его в собственное пользование, стоит только сказать слово - Гейдрих никогда не был щепетилен в отношении исторических и культурных ценностей, зато очень любил эпатировать публику.
- Не хочешь составить мне компанию? - предложила Грета.
- Не уверена, что смогу.
- Те здесь не одна?
- Нет, конечно, нет, - Рейчел тихо смеется. - В такое время...
- А с кем? - На лице Греты появилось нас секунду встревоженное выражение. - Прости, если я бестактна...
- Нет, все в порядке, - девушка все еще смеется, потом внимательно и как будто немного насмешливо смотрит на подругу. - Я здесь с любовником. Не знаю, отпустит ли он меня послушать оперу...
взаимонепонимание- Мне ничего не нужно, - девушка говорила спокойно и уверенно. Они стояли под вывеской модного ателье, куда она категорически отказывалась зайти, и Карл думал, что никогда раньше не сталкивался с настолько упрямыми женщинами. И никогда - с женщинами, отказывающимися от новых платьев.
С утра Гейдрих велел отвезти фройляйн Хандлозер "куда-нибудь, чтобы она оделась нормально", Карл надеялся, что это столкновение с девушкой окажется приятнее, чем предыдущее, но, как оказалось, напрасно. Они обошли пять или шесть магазинов, и в каждом фройляйн, мельком просматривая висящие платья и отказываясь от помощи продавцов, говорила, что ей ничего не нравится.
- Фройляйн, пожалуйста... - начал мягким, увещевательным тоном Карл.
- Мне ничего не нужно, - голос зазвенел, когда она повторила эту фразу, и сорвался: - От Него!
Тут только мужчина заметил, что руки девушки, мнущие кисти странного, действительно некрасивого платка, который она носила поверх платья, дрожат, а в глазах стоят слезы.
- Скажете, что мне ничего не подошло, что...
- А кого это волнует? - зло отозвался Карл, и фройляйн Хандлозер, ставшая вдруг похожа на напуганную девочку, удивленно посмотрела на него. -Так, фройляйн, пойдемте выпьем чаю, вы наконец успокоитесь, а потом вернемся сюда.
Поссорились, думал Карл, ведя девушку в расположенное неподалеку кафе с плакатом Альфонса Мухи на вывеске и причудливой надписью, которую он не мог прочитать ни разу, из тех, что был здесь - это кафе очень любила его жена. Поссорились, а она теперь капризничает: не надо, не буду, не хочу... Интересно, как Гейдрих на такие ее выходки реагирует? Попробовал бы ему кто в Управлении возразить. С другой стороны, любовница - это не подчиненные. А еще с другой - фройляйн Хандлозер мало похожа на женщину, способную крутить мужчиной по своему усмотрению, если только она не гениальная актриса.
Девушка заказала кофе по-венски, ожидая, пока его принесут, смотрела в окно, потом долго размешивала ложечкой, пока взбитые сливки не осели, и все это время молчала.
- Что Он вам велел? - наконец спросила она.
- Отвезти вас в магазин..,
- Так и сказал?
- Чтобы вы оделись.
Они помолчали еще, Карл пил свой чай - кофе он терпеть не мог с самого детства, когда пробовал еще не правильный, сваренный, а разбавленный кипятком желудевый.
- Послушайте, фройляйн, мне нет дела до ваших отношений с обергруппенфюрером...
- Ну конечно! - девушка странно рассмеялась, как будто он только что сказал что-то очень неприятное, и она изо всех сил старается не показать, что ей больно. - Никому нет дела!
Карл старательно проигнорировал непонятный комментарий.
- Давайте не будем осложнять друг другу жизнь. Дайте мне сделать то, что велено, а потом уже решайте сами, что вам нужно и не нужно и что вы будете носить.
Она медленно подносит к губам чашечку кофе, делает глоток, смотрит на него из-под густо накрашенных ресниц.
- Хорошо. Я не буду ничего осложнять.
Остаток дня она действительно была милой и послушной, померила десяток платьев и костюмов, выбрала что-то, написала на листочке адрес, куда нужно было доставить готовую одежду, потом заставила Карла полчаса ждать ее возле магазина нижнего белья, заявив, что с ним вместе туда не пойдет, и если он настаивает, то пускай идет один и выбирает все сам. Говорила она это уже не зло, скорее насмешливо. И все же была за ее приятной манерой говорить и улыбаться, включившейся неожиданно, словно кто-то перещелкнул выключатель, то ли злость, то ли обида, то ли горечь. Но Карл предпочел об этом не задумываться. Меньше всего он хотел понимать и знать, что происходит в отношениях этой девушки и его шефа.