около юмористическое- Что это?!
- Очевидно, клавишный музыкальный инструмент, - поперхнувшись смешком, ответил на мой возмущенный вопрос Карл. На стуле возле стены гордо стоял ярко-красный аккордеон, явно знававший когда-то лучшие времена.
Принесший инструмент мужчина в кособокой шапке-ушанке и странного вида зимнем пальто на меху переводил неприязненный и немного растерянны взгляд с меня на Карла и обратно.
- Скажите ему, что мне нужно фортепиано, а не аккордеон!
Карл говорил по-русски не очень бегло, но, видимо, достаточно хорошо, чтобы местные без труда его понимали. Мужчина внимательно выслушал все, развел руками, произнес что-то явно отрицательное, потом махнул рукой куда-то в сторону окна и пожал плечами.
- Здесь нет фортепиано, - перевел для меня Карл. – Ближайшее можно найти во Львове, это километров пятьдесят отсюда.
- И что мне теперь делать? – я села за стол, не отрывая взгляда от чудовищного порождения советской музыкальной промышленности, украшенного золотистой надписью и желтоватыми пятнами в центре каждой белой клавиши.
Вместо ответа Карл снова повернулся к мужчине, что-то сказал ему, тот кивнул и пошел к выходу из комнаты, адъютант Гейдриха окликнул его, тот обернулся, словно спохватившись, посмотрел непонимающе, нахмурился, потом закивал опять и наконец ушел, забрав с собой инструмент.
- Вы ведь не хотели его оставить здесь?
- Мечтала.
- Успокойтесь. От того, что вы будете злиться, толку не будет, и фортепиано само не появится.
Мы провели здесь меньше суток, а мне казалось, что прошло уже несколько недель. Все здесь было чужим, непривычным и неудобным. Чтобы умыться утром, пришлось нагревать в большом металлическом чайнике воду, а потом смешивать ее со снегом. Со слов хозяйки Карл понял и пересказал мне, что канализация здесь была, но в такой холод ничего не работало, поэтому приходилось обходиться народными способами поддержания чистоты. Я взяла с него обещания, что вечером мне нагреют воды, которой хватит не только для умывания. Перспектива купания немного утешала.
Следом за приведением себя в порядок началась трагикомедия с поисками фортепиано, которые сначала были перепоручены Карлом кому-то из тех немецких военных, кто уже успел обзавестись контактами с местным населением, а закончились тем, что какой-то русский мужчина принес в дом многострадальный аккордеон. Аккордеон переполнил чашу моего терпения. Наверное, если бы Гейдрих не ушел еще до того, как я проснулась, я пошла бы к Нему просить отправить меня обратно в Прагу. Ужас перед всем окружавшим меня здесь был настолько велик, что пересиливал даже привычный страх перед Ним. Я знала (и в глубине души была рада), что к вечеру, когда Он, может быть, вернется, я успею передумать и не скажу ни слова. К тому же какие-то просьбы будут звучать тем более глупо, что я сама напросилась сюда с Ним.
- Надеюсь, мы скоро уедем.
Карл промолчал.
- А здесь есть мел? – вдруг пришла мне в голову сумасшедшая идея. – Или простой карандаш? И линейка?
- Зачем вам?
- Какая вам разница, Карл? – нахмурилась я. – Буду делать себе замену фортепиано, раз найти его здесь невозможно.
- Lasst ihm doch das kindliche Vergnügen, - пробормотал себе под нос адъютант Гейдриха. – Сейчас принесу.
Через несколько минут он вернулся в комнату и положил передо мной на стол несколько простых карандашей и тридцатисантиметровую деревянную линейку, на которой были нацарапаны какие-то русские слова (я смогла разобрать только имя «Аня») и кривые детские рисунки.
- Развлекайтесь.
Следующие два часа я развлекалась – чертила на краю стола фортепианную клавиатуру.