12.45-14.30К утру у Ракель поднялась температура: знакомое с детства ощущение ватной тяжести в голове и горящей кожи было таким понятным и простым, что девушка почти обрадовалась ему. Как будто кто-то взрослый и умный разрешил ей не вставать с постели, не разговаривать ни с кем, никому ничего не объяснять, а просто лежать, пить теплый клюквенный морс с травами, который непременно приготовит Марта, дремать, под вечер, может быть, почитать какую-нибудь книжку. Ракель подумала, что надо бы умыться, но под одеялом было так уютно, что она задремала снова, кажется, в это время в комнату заходила Марта, аккуратно трогала прохладной ладонью ее лоб, поставила что-то на тумбочку у кровати. Ракель не была в этом уверена, хотя, когда она проснулась во второй раз, на тумбочке действительно была чашка с остывшим мятным чаем. Девушка приподнялась на локте, переложила подушку так, чтобы можно было опереться об нее спиной и села, дотянулась до чашки, выпила несколько глотков приятно холодящей губы жидкости. За окном стоял серый октябрьский день, один из тех, в которые невозможно определить, какое на улице время суток – от утренних и до вечерних сумерек все выглядит одинаково мутным и бесцветным.
За дверью в коридоре раздался приглушенный голос доктора: слов разобрать было невозможно, только встревоженные и раздраженные интонации, из-за которых окончания каждой фразы визгливо взлетали вверх. Ракель подумала, что сейчас отец зайдет к ней, но вместо него дверь в в ее спальню открыла Марта, очень серьезная и недовольная, она тут же деловито осмотрела комнату, проверила содержимое чашки на тумбочке.
- Попила? – строго спросила она Ракель. – Хорошо. Сейчас принесу тебе свежего. У тебя с самого утра жар, я тебя добудиться не могла. Из консерватории твоей звонили, я сказала, чтобы сегодня тебя не ждали.
- А что… – девушка начала говорить, поняла, что вместо голоса из горла выходит какой-то сип, откашлялась. – Что там папа? Он не в университете?
- Матушка твоя тоже слегла сегодня, - Марта помрачнела еще больше. – Герр доктор все утро с ней провел, сейчас вот вызвал кого-то, кто в таких болезнях лучше, чем он разбирается, а сам пошел в аптеку. Я сказала, что пока его не будет, посмотрю за вами обеими. Ты не вставай, а я сейчас тебе принесу свежего питья и чего-нибудь поесть.
- Я не хочу есть… - привычно начала капризничать Ракель, как делала это всегда, когда ее пытались кормить, но женщина не стала слушать.
- Не хочешь – оставишь на тарелке. Все, лежи.
Пока Марты не было, девушка снова почти заснула. Ей казалось, что время не то остановилось, не то, наоборот, бежит слишком быстро, как песок в сломанных песочных часах. В голове в беспорядке крутились стишки и песенки, Ракель убеждала себя, что надо дождаться Марту, выпить то, что она принесет, а потом уже спать. Если болеешь, нужно много пить, это она помнила совершенно точно. Марта вернулась, напоила ее чаем, как она выходила из комнаты, девушка уже не заметила, провалившись в сон.
В очередной раз открыв глаза, она увидела доктора Хандлозера. Отец злился, его лицо было очень бледным, а губы неприятно дрожали, но смотрел он куда-то в стену, мимо Ракель.
- Почему ты в постели? Ты знаешь, который час?
- Нет, а что? – Ракель растерянно заморгала.