отход ко сну- Деточка, очнись, - звала наклонившаяся над ней Марта, осторожно гладя девушку по волосам. – Пойдем, я отведу тебя в ванную и спать, милая. Нельзя же здесь оставаться вот так, - женщина говорила тихим ласковым голосом, каким в детстве уговаривала маленькую Ракель, когда та болела, потерпеть, принять лекарства, съесть бульон и быть умницей.
Ракель казалось, что прошло очень много времени, может быть, целая ночь или больше, то, что произошло в комнате, стало чем-то далеким и смутным. Болела голова, глаза и горло пересохли, а руки и ноги казались свинцовыми, так тяжело было ими пошевелить. Она с трудом подняла веки, часто заморгала.
- Слава богу! – с облегчением выдохнула Марта, увидев, что девушка открыла глаза.
Свет в комнате был выключен, горела только настольная лампа под полукруглым белым абажуром, но и этот свет показался Ракель слишком ярким. Она села, поняла, что уже не в маленькой комнате, а на диване в гостиной. Как она сюда попала, девушка не помнила. Глаза слипались, больше всего хотелось упасть обратно и уснуть, обняв подушку, и спать долго-долго, чтобы, когда она снова проснется, ничего этого не было, за окном было бы лето, Вена и 37 год, был бы жив дедушка, а утром нужно было бы идти в музыкальную школу.
- Только не засыпай снова, милая! – женщина осторожно взяла ее за плечи. – Пойдем…
Ракель послушно встала и, стоило ей наступить на левую ногу, вскрикнула от острой боли, почувствовала тут же, как что-то горячее начинает течь по бедру. Она только сейчас заметила, что обивка дивана и ее юбка обильно измазаны в крови, а по ковру тянется цепочка кажущихся в таком освещении черными капель. Девушка прижала к губам пальцы, медленно вдохнула воздух, борясь с подступившей тошнотой.
Марта попыталась одной рукой обнять ее за плечи, а другой взять под локоть, но Ракель вяло отстранилась и поморщилась.
- Не надо. Я сама дойду, - в опровержение собственных слов девушка покачнулась, но тут же, разозлившись на себя, восстановила равновесие и, как ей казалось, быстро пошла к двери в холл, откуда на второй этаж вела винтовая лестница. Дверь почему-то все время удалялась, а гостиная, казавшаяся Ракель небольшой, после зала в их доме в Вене, сейчас стала просто огромной и будто бы увеличивалась в размерах еще. Когда девушка наконец дошла до выхода из комнаты, она почти упала на дверную ручку, рискуя сломать ее. Марта все это время шла у Ракель за спиной меньше, чем в шаге, готовая в любой момент подхватить ее. Девушка обернулась к ней и вдруг обняла женщину и, уткнувшись лицом ей куда-то в шею, разревелась.
- Девочка моя, - няня, сама едва не плача, гладила ее по волосам и обнимала. – Поплачь, станет легче.
Они простояли так несколько минут, потом Марта все же помогла Ракель подняться в ванную на втором этаже, включила горячую воду, как ребенка, раздела девушку. Ракель попыталась возразить, но поняла, что сама сейчас не справится ни с одеждой, ни с водой и мылом, и послушно села на край ванны ногами внутрь.
Бедро защипало, когда на него попала горячая вода, и девушка зашипела, прикусывая губу.
- Потерпи, милая, - уговаривала ее Марта, аккуратно смывая губкой запекшуюся и свежую кровь. По белой стенке ванны сбегали вниз розоватые струйки. Ракель посмотрела на искалеченную ногу и с изумлением узнала в угловатом узоре линий собственные инициалы. Только через минуту она поняла, что инициалы это не ее, а его. Девушка провела по линиям пальцами и поморщилась: было больно, но уже вполне терпимо.
- Принесешь мне ночную рубашку? – попросила она женщину. – И… бинты, наверное, да?
- Как ты тут сама? – Марта тревожно нахмурилась. Ракель переместилась с края ванны на холодное эмалевое дно, забрала у Марты душ.
- Посижу. От воды лучше, а так спать нельзя… - вид букв как будто отрезвил ее, мысли прояснились, осознать все произошедшее целиком так же не получалось, но она начала понимать, что и как нужно делать здесь и сейчас.
Женщина вышла. Пока ее не было, Ракель сидела, поливая спину водой, смотрела на блик на вентиле и представляла то, как через несколько минут встанет, перебинтует ногу, оденется и пойдет спать, ей виделся в деталях весь путь от ванной до комнаты, необыкновенно подробно вспоминалось все, вплоть до царапин на паркете. Марта вернулась.
- Надо бы, чтобы герр доктор тебя посмотрел завтра, - неуверенно предложила она, помогая девушке снова подняться на ноги и начиная бинтовать. Ракель не ответила ничего. Женщина накладывала бинты туго, в много слоев, чтобы до утра они все не пропитались кровью, во время всего этого Ракель стояла в ванне, сжимая в руке душ и глядя, как ударяются о бортик и превращаются в один шелковый поток струйки воды.
Она шагнула из ванны на мягкий коврик, дала Марте вытереть себя полотенцем, через голову надела длинную ночную рубашку.
- Спасибо, Марта, - поблагодарила она женщину, целуя ее в щеку. – И что не спрашиваешь, спасибо.
- Спать тебе надо, а не болтать, - глаза у Марты были предательски мокрыми, она быстро вытерла их тыльной стороной ладони, перекрестила девушку и поцеловала в лоб. – Что-то будет, Ракель, даже и подумать страшно… - и снова вернувшись к ласковому тону няни, она закончила: - Все, спать. И только попробуй завтра подскочить с утра в консерваторию! Никуда тебя не отпущу.
Девушка устало кивнула.
Дорога до спальни оказалась короче, чем рисовало ее воображение.
На этот раз во сне она собственной кровью поила жуткого золотого дракона с птичьим клювом, но к моменту пробуждения сон, по счастью, забылся.