ужинДома Ракель снова спряталась от всех в маленькой комнате, сославшись на то, что пропустила сегодня занятия и ей обязательно нужно много заниматься и готовиться к отчетному концерту. В каком-то смысле это было чистой правдой – учитывая объем произведений, которые хотел исполнять Гейдрих, времени и на них, и на ее консерваторскую программу оставалось совсем впритык. А Первый концерт Чайковского, который девушка выбрала в сентябре для занятий с оркестром, упорно не давался ей, из-под пальцев вместо восхищавшей ее мелодии выходили разрозненные аккорды и отдельные, слишком техничные, чтобы быть музыкой пассажи, и дело было не в отсутствии репетиций с оркестром, а в чем Ракель не могла пока понять.
В этот раз, когда она открыла ноты Чайковского и посмотрела в них, на нее накатило жуткое ощущение полного бессилия. Подумалось вдруг, а что если она просто обманывает себя, и на самом деле в ее игре нет ничего особенного, кроме отработанной техники? Чтобы что-то вложить, нужно чтобы это что-то было внутри, а Ракель не находила в себе сейчас ничего кроме страха и усталости. А раньше? Самоуверенность и стремление быть лучшей – разве это то, на чем строится творчество? Она правой рукой сыграла гамму от до вверх на две октавы и вниз, вздохнула и последовала очередному перенятому у тех, кто был ее старше и умнее, принципу «Не знаешь, что делать, играй этюды». На десятом повторении этюда Дворжака, выученного ей год назад, стало легче. Она барабанила по клавишам на отдельных длинных пассажах, хотя и знала, что это неправильно, так, что заныли подушечки пальцев, зато от казавшихся ей сейчас очень резкими и злыми триолей и гамм уходила головная боль, а вместе с ней и внезапное уныние. Браться за Чайковского Ракель, все же, не решилась, но поставила перед собой ноты фортепианного концерта Грига, начатого ей еще в Люцерне, но так и не выученного до конца, и продолжила разбирать его.
В комнату заглянула Марта, позвала ее обедать, Ракель, не прерываясь помотала головой.
- Совсем ничего не ешь! Скоро одни кости останутся, - сокрушенно пожаловалась женщина, закрывая дверь. Спорить с девушкой и уговаривать ее было бесполезно, это отлично знали все домашние.
Она вышла в гостиную к ужину, поздоровалась с вернувшимся из университета отцом, улыбнулась матери, перебравшейся за стол из стоящего у камина кресла, на котором остался лежать старый клетчатый плед и заложенная лентой книга, «Планета людей» Сент-Экзюпери, летом Ракель пробовала читать его, но ей быстро стало скучно от бесконечных описаний природы Аргентины, и она предпочла «Планете людей» американский роман о гражданской войне, который купила еще в Швейцарии, чтобы было что читать в дороге. Девушка с тех пор, как начала серьезно заниматься музыкой, читала в основном книги по специальности, а не художественную литературу, поэтому «Унесенные ветром» лежали на тумбочке у ее кровати вот уже почти четвертый месяц.
На ужин был мясной салат и тефтели с рисом. Ракель вяло поковыряла второе вилкой и отодвинула тарелку. Она ничего не ела целый день, но вид и запах еды энтузиазма не вызывали. Фрау Хандлозер заметила отсутствие аппетита у дочери и с тревогой посмотрела на нее.
- С обеда осталась курица с овощами. Хочешь, я попрошу Марту разогреть?
- Не надо, - Ракель покачала головой. – А что на десерт? – вдруг оживилась она.
Хелен рассмеялась.
- Мороженное.
Девушка поскучнела.
- Скажешь Марте испечь завтра лимонный пирог? Его давно не было, - лимонный пирог со взбитыми сливками был любимым блюдом Ракель с ее пяти лет, когда точно такой ей принес на день рождения из кондитерской дед, которого она обожала. На том пироге белой глазурью было написано «С днем рождения!», нарисован скрипичный ключ и нотки. Ракель долго отказывалась разрезать его на куски, а потом не хотела ни с кем делиться пирогом.
Женщина кивнула.
- Может быть, все-таки поешь?
- Нет, не хочу, - девушка встала из-за стола. – Пойду заниматься дальше. Приятного аппетита, папа! – герр Зигфрид впервые за весь ужин поднял на дочь глаза, блеснули, скрывая их за бликами, стекла очков.
- Спасибо, милая, - глухо произнес он. – Не сиди слишком долго.
Она пожала плечами.
- Посмотрим. Наверху все равно не слышно, так что я вам не помешаю. Доброго вечера! – с этими словами Ракель ушла в спасительную маленькую комнату.