Вечер первый. Прелюдия - то, что следует сразу после первого написанного мной текста (от 31.12.2012)Ракель тяжело опустилась на стул, прижимая ладони к горящему лицу. Дышалось тяжело, как будто весь разговор с Гейдрихом прошел в прямом смысле слова на одном дыхании, и неприятно ныли сведенные напряжением мышцы шеи. Девушка налила себе воды из стоящего на столике стеклянного графина, выпила залпом. Руки дрожали и край стакана несколько раз с неприятным звуком ударился о ее зубы. Она жалела, что минуту назад не отказалась от приглашения, но не представляла даже, как могла бы это сделать. Мужчина был прав, говоря, что в зале он – единственный человек, которому отказывать нельзя. Если он захочет, у семьи Ракель будет очень много проблем, гораздо больше, чем все они смогут вынести. Девушка не хотела становиться для своих родных источником проблем, но сейчас ей казалось, что от того, что она согласилась поужинать с Гейдрихом, все станет только хуже, запутаннее, сложнее. Если бы только знать, чего он от нее хочет… Она глубоко вздохнула, поднялась на ноги и пошла к служебному входу, где на вахте был телефон.
- Папа? Здравствуй, - произнесла она в трубку, набрав номер и услышав спокойное полувопросительное «да» на том конце провода.
- Здравствуй, милая. Как прошел концерт?
Родители с прошлой весны не ходили на ее концерты: мать слишком плохо чувствовала себя, чтобы надолго выходить из дому, а отец не хотел оставлять ее надолго одну. Его нынешняя работа в берлинском университете и так отнимала слишком много времени.
- Спасибо, все хорошо. Герр Бреккер мной доволен. Я… - она запнулась, не зная, что сказать и как объяснить, - вернусь домой поздно, не теряйте меня.
- Это что еще за новости? Куда ты собралась?
- Папа, я тебе все расскажу, когда приду.
- Ракель, - отец редко называл ее по имени, сейчас это обращение звучало неуместно и укоризненно, - я хочу знать, куда ты собралась.
- Меня пригласили на ужин.
- Кто?
- Папа, ну, пожалуйста… - в голосе Ракель послышались умоляющие интонации.
- Ты можешь ответить мне на вопрос?
- Рейнхард Гейдрих, - наконец, призналась она.
- Ты издеваешься?
- Нет, папа, я серьезно! - воскликнула она. Дежурный на вахте с любопытством покосился на нее, девушка нахмурилась и отвернулась, прикрывая телефонную трубку рукой. На том конце провода длилось напряженное молчание. – Папа, ты меня слушаешь? – переспросила Ракель.
- Да. Да, Ракель, - медленно ответил доктор Хандлозер. – Хорошо. Я буду ждать твоего возвращения. Приятного вечера.
- Спасибо, - растерянно ответила Ракель. – И тебе. До свидания?
- Что? – растерянно переспросил ее отец, нервно рассмеялся. – Ах, да, до встречи, милая. Будь осторожна.
- Буду, - девушка повесила трубку.
- Свидание, фройляйн? – с неприятной улыбкой поинтересовался у нее дежурный вахтер, Ракель смерила его холодным взглядом и, ничего не сказав, пошла обратно в небольшое помещение за кулисами, где участвовавшие в концерте студенты оставляли свои вещи. Все уже разошлись, на одном из обитых зеленым плюшем стульев висело ее пальто, там же лежала стопка нот, а поверх – врученный ей букет. Ракель посмотрела на часы – до назначенного времени оставалось еще целых пятнадцать минут. Интересно, что будет, если она не придет? Что может быть проще – выйти через служебный вход, уехать домой на такси. Ей на секунду стало смешно от возникшей в воображении сцены побега, но интуиция подсказывала, что Гейдрих относится к тем людям, которых опасно злить.
- Ракель! – в комнату вошел герр Бреккер, встревоженный, с пылающими на обычно бледных щеках красными пятнами. – Все хорошо? Чего от тебя хотел обергруппенфюрер?
- Пригласил поужинать, - девушка мягко улыбнулась своему преподавателю, ей было жаль, что все произошедшее после концерта так его обеспокоило, мужчина бывало жаловался на слабое сердце, постоянно пил капли, и она не хотела становиться новой причиной его волнений. – Не переживайте, герр Бреккер, герр Гейдрих был очень мил и вежлив со мной.
- Как непохоже на него… - покачал он головой. – Он часто бывает в консерватории, ты знаешь? Любит музыку, его отец, кажется, композитор, - ничего этого Ракель не знала, но кивнула. Герр Бреккер налил себе воды из графина на столике, достал из нагрудного кармана маленькую коробочку с таблетками, выпил сразу две. – Что ж, если все в порядке, хорошо. Ты отлично сегодня играла. Как ты сама ощущаешь результаты?
Еще несколько минут они проговорили о том, как прошел концерт. Ракель была уверена, что основные ее проблемы с исполнением сегодня заключались в том, что она слишком сильно нервничала, увидев в зале на первом ряду Гейдриха, но об этом она умолчала. Герр Бреккер прокомментировал несколько слабых мест в ее игре, тут же оговорился, что это могло быть заметно только профессионалу, со стороны все было почти идеально.
- Я думаю, мы еще поговорим завтра на занятии. Ты, наверное, устала, иди домой. Мне проводить тебя?
- Нет, не нужно, - Ракель поднялась со стула и начала надевать галантно поданное ей герром Бреккером пальто. – Меня ждут, - мужчина внимательно посмотрел на нее и не стал спрашивать ни о чем.
- Завтра к двенадцати жду тебя. Нам надо работать. Ты умница, а теперь беги, - он тепло улыбнулся девушке, она постаралась улыбнуться непринужденно, но уголки губ предательски дрогнули.
- Да, до свидания.
В холле консерватории Ракель посмотрела на свое отражение в зеркале: гладко убранные темные волосы, испуганные глаза в пол-лица, синее пальто и букет мелких роз в руках. Она нравилась себе и знала, что почти всегда выглядит хорошо. Глядя в зеркало, попыталась представить себя рядом с Гейдрихом, но воображение отказалось рисовать такую нереалистичную картину. Они как будто принадлежали к разным мирам и не должны были встретиться, но это случилось и, она хоть и не понимала, но чувствовала, эта встреча была чем-то очень важным для них обоих или только для нее. Непрошенные, странные мысли. Девушка моргнула, отгоняя их, заправила за уха вьющуюся прядку, выбившуюся из туго узла, в который волосы были собраны на затылке. Нужно было решаться и выходить на улицу, где ее уже ждали.
Было бы хорошо, если бы он передумал, думала она, открывая тяжелую дверь главного входа, взял и уехал, не дожидаясь ее. Но нет. Рейнхард Гейдрих стоял возле черной служебной машины, когда она вышла, он бросил себе под ноги окурок, достал из кармана шинели фляжку и, запрокинув голову, сделал глоток. Ракель замерла возле двери, не отпуская ручку, и, как ей показалось, очень долго, просто стояла вот так, на пороге, глядя на него. Несмотря на страх, она обратила внимание на то, как он хорошо сложен и как ему идет форма. Гейдрих увидел ее, улыбнулся натянутой, неестественной улыбкой, сделав жест озябшему водителю, который тут же поспешил к дверце пассажирского сидения, чтобы открыть ее даме, в два шага поднялся по ступенькам и подал Ракель руку, она, чуть помедлив, вложила пальцы в его ладонь. Гейдрих провел ее к машине, она села в пахнущий скрипучей кожей и табаком салон, дверца за ней захлопнулась, через пару секунд он сел рядом с ней на заднее сидение, загудел мотор и Мерседес плавно тронулся с места.